Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Виктор Глебов. Фаталист. – М.: АСТ, 2017. Номинировал Дмитрий Малков
От номинатора:
Лукавый мэш-ап взял от постмодернизма лучшее, выбросив его глупую серьёзность и сделав все ставки на игру. Недаром большая часть произведений обращается к «guilty pleasures» наподобие зомби, оборотней и прочего хоррор-трэша категории В.
«Фаталист» позаимствовал название у последней части «Героя нашего времени», но автор включил в повествование и «Тамань», и «Княжну Мэри», и «Бэлу», – при этом придав им инфернальное толкование. Наш добрый знакомец Григорий Александрович Печорин предстаёт в обличье не «лишнего человека», но хитроумного сыщика, помеси Шерлока Холмса с Ван Хельсингом, противостоящего самым натуральным Силам Зла (из-за угла периодически подмигивает Эраст Петрович Фандорин).
Читатель получит сполна, – оживших мертвецов, призраков, месмеризм, мистицизм, таинственный грот с не менее таинственными письменами, сатанинский культ, похищение душ, маниака-расчленителя, Эрос и Танатос в полный рост. И всё это в привычных нам декорациях минеральных вод Пятигорска, изысканных променадов под зонтиками и величественных вершин Бештау и Машука.
Особую прелесть роману придаёт – как и положено в мэш-апе – использование в тексте раскавыченных кусков лермонтовского текста. Но ложащаяся на них тень Безумного Банкомёта окрашивает привычные нам фразы в совершенно неожиданные тона. Пьяный казак, зарубивший свинью, становится исчадием ада, мирные таманские контрабандисты приносят человеческие жертвы морскому чудовищу, а за курортной интрижкой маячат козни Врага рода человеческого. И в окно, раскрытое по случаю душной южной ночи, скребутся бледные холодные пальцы.
Вместе с тем, у автора хватает чувства юмора придать всему происходящему лёгкий оттенок «Нападения помидоров-убийц». Ууу, как страшно, говорит он нам, ууу. Кррровь! Тленнн! Зловещее чавканье во мраке ночи! А денщик, скотина, снова нажрался и дрыхнет себе, скотина, покамест господин Печорин изволят с демонами сражаться.
Очень добротный мистический детектив. Идеальный голливудский сценарий.
Правда, конечно жалко Лермонтова, но тут уже ничего не поделаешь – культура ремейка живет и побеждает, не Глебов ее придумал.
Еще очень тянет уличать Глебова в исторических несообразностях. Например, что в уездном городе Пятигорске не могло быть таких должностей, как градоначальник и полицмейстер, а если бы и были, то они не могли быть одновременно, поскольку были «взаимозаменяемы».
Что пристав – в российской полиции был довольно большим начальником и вряд ли несколько приставов могли быть поставлены на охрану дома.
Что нельзя любого рядового полицейского называть околоточным.
Что жандармы работали не в охранном отделении.
Что слово «червонец» только в советское время обозначало десятирублевую купюру, а в 19 веке оно значило золотую монету достоинством 2 или 3 рубля.
Что, наконец, во времена Лермонтова, не было ни охранных отделений, ни должности околоточных, ни конечно, вольт как единицы электрического напряжения.
Однако это совершенно пустые придирки, которые не имеют никакого значения. Такие уж времена. Если в фильме «Танки» на советский танк в конце 30-х годов могут напасть конные белогвардейцы скрывавшиеся в лесах со времен гражданской – то чему уж тут удивляться. История стала набором маскарадных костюмов для рассказывания сказок. Дай бог, чтобы сказка про тридевятое царство была хотя бы интересной. У Глебова получилось интересно, порою даже захватывающе, более требовать, увы, нечего.
Валерий Иванченко:
Ретродетектив с фабулой оккультного хоррора. Изюминка в том, что персонажи заимствованы у Лермонтова, а первые главы представляют собой сокращённый и перемонтированный вариант «Журнала Печорина» с вкраплениями отсебятины. Понятно, что Печорин – герой хоть куда, но у Глебова он фигура плоская и пошловатая, а его неожиданная склонность к расследованиям вовсе лишает характер «лишнего человека» цельности, не придавая ему притом никакой глубины.
Границу, где заканчивается копипаст и начинается собственное творчество автора, легко увидеть даже не помня оригинала. Лермонтов далеко не детектив писал, да и стилизатор Глебов не самый великий. Заметно, что он ориентируется на Акунина, но у Акунина есть умение заинтересовать персонажем, здесь же автор целиком полагается на ауру «Героя нашего времени» и полагается зря. Его Печорин даже отрицательного обаяния лишён.
В целом это забавное литературное упражнение, автор далеко не беспомощен и в других обстоятельствах его стоило похвалить за смелость (или за наглость). Что его спекулятивное сочинение делает на конкурсе премии, вручаемой за произведение «оригинальное по тематике, образам и стилю», мне не понятно.
Андрей Василевский:
Как бы про Печорина. Как бы по Лермонтову. Жанр: Адский Трэш. В прежние годы эту функцию в «Новых горизонтах» исполняли, например, «Повелители новостей» Василия Мидянина или «Красные цепи» Константина Образцова. Само по себе намерение поиграть с «Героем нашего времени» мне понятно, но автор заигрывается, произвольно увеличивая количество фантастических допущений и это уже не так интересно. Да и пишет он не то, чтобы очень.
Григорий Александрович Печорин, прибывший в Пятигорск, сражается с зомби и призраками.
Неудачная попытка мэш-апа, выполненная графоманскими средствами: «В голову Печорину пришло, что где-то там, в пучине, обитает нечто, встретиться с которым ему хотелось бы меньше всего.» Но он, увы, все-таки встретился с автором «Фаталиста».
Корявый трэш вполне вписывается в логику древнего анекдота: подобно тому, как поручик Ржевский безуспешно пытался воспроизвести изящный каламбур, Виктор Глебов попробовал на горе (Машук) всем буржуям выложить слово «пожар» из накромсанных кусков романа Лермонтова – но «Р» выпала, а буквы поменялись местами.
Прекрасный роман. Из щели между стеной и дверью потянуло пронизывающим холодом. Молодой человек решительно развернулся и зашагал прочь из комнаты. Сердце колотилось быстрее обычного, но страха почему-то не было.
Как бы стилизация, как бы под Лермонтова, но на довольно низком техническом уровне – стилизации они такие. Требование к стилю у них повышенное, а тут – нормальная потоковая фантастика.
Поскольку именно я рекомендовала роман "Фаталист" изд-ву, будет справедливо мне первой и отчитаться по прочитанному.
В западной литературе роман ужасов – жанр вполне развитый и традиционный. Не важно, с какой точки вы начнете отсчет – с «Вампира» Полидори и с «Франкенштейна» Мэри Шелли или с «Дракулы» Брэма Стокера, и насколько строгими будут ваши критерии отбора — вы в любом случае обнаружите великое множество произведений, как классических, так и современных. Русская литература, отнюдь не чуждая мистики и ужасов (если говорить о рассказах, сказках, новеллах), по части хоррор-романов практически не имеет, чем похвастаться. И это при том, что русский роман вообще признан в мировой литературе образцом жанра.
Почему же так плохо у нас с романами ужаса? Как правило, ничто в мире нельзя объяснить какой-то одной причиной — всегда есть сразу несколько, называемых стечением обстоятельств.
За отсутствие литературных ужасов у нас обычно винят советскую власть – дескать, материалисты-коммунисты не допускали мистики и все такое. Хотя советской период – это всего лишь 70 лет! Как быть со всей предыдущей историей?
Романы ужасов выросли в свое время из литературного романтизма, направления, хорошо и богато представленного в отечественной литературе. Тем не менее, золотой фонд русской классики не был пополнен достойными образцами хоррора (напоминаю: мы говорим о романах). Почему же тогда?
На мой взгляд, гораздо важнее различия в менталитете Запада и Русской цивилизации, обусловливающие различный подход к роли искусства в целом. Нельзя не согласиться, что русский взгляд на литературу куда более мессианский, в отличие от более коммерческого на западе. Иными словами, если западная литература вполне прагматично столетиями развивала беллетристику как продукт, то в русской культуре всякая книжность на протяжении всей истории была обременена духовно-просветительской миссией. Христианизация Руси, просвещение, идеология – все шло через книгу. Фактически мы только теперь приучаемся смотреть на книгу как на предмет, ограниченный строго и чисто развлекательной функцией. (И, как мне кажется, приживается этот взгляд плохо, недаром так упал интерес к чтению в целом... Впрочем, это в любом случае не единственная причина, да и вообще утверждение весьма спорное. Не будем спорить!)
Вступление получилось длинным. Но без него не объяснить, в чем состоит, по моему мнению, особенность рецензируемой книги. И почему я нахожу весьма оправданным начинать именно ею публикацию авторских романов в единственной по-настоящему жанровой серии отечественной литературы ужасов.
Мы уже довольно давно живем в пространстве постмодерна. В нашем мире все уже было под луной; будущее постоянно глядит на нас из прошлого. Лавкрафт соединял сочиненное прошлое с сочиненной современностью, ссылаясь на цитаты из придуманного им «древнего Некрономикона».
Автор «Фаталиста» делает нечто похожее.
Главные действующие лица «Фаталиста»: Григорий Александрович Печорин. Юнкер Грушницкий. Княжна Мэри. Княгиня Лиговская…
Место действия: Пятигорск. Маленький курортный город с минеральными водами на русском Кавказе. Черкесы. Картежники. Высший свет…
Даже те, кто знакомился со школьной классикой по кратким изложениям, узнают имена, локации, образы…
Автор заимствовал их из русской классики, чтобы развить совершенно новый сюжет. Таким образом, первый роман в серии «ССК» соединяет два временных берега, заполняя лакуну в русской литературе между Гоголем, Алексеем Толстым, Булгаковым и — Старобинец, Галиной, Деминым, Шолоховым, Измайловым, Образцовым, Точиновым, Атеевым и т.д.
Нет, это не меш-ап. И даже не фанфик на похождения Печорина. Это, скорее, как принято говорить в кино: произведение по мотивам…
Фантазия на тему: каким мог бы быть роман «Герой нашего времени», если бы Михаил Юрьевич Лермонтов ставил себе задачу написать роман ужасов.
Сюжетная линия во многом повторяет оригинальный роман, однако и образы героев, и обстоятельства поворачиваются совершенно иной стороной (осторожно, спойлеры!):
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
события, рассказанные в главе «Контрабандисты» в романе Глебова повествуют о тайном культе; несчастная Вера, жертва Печорина, в «Фаталисте» неожиданно проявляет себя как ярая феминистка; содержатель игрового дома обнаруживает в себе демонические черты…
В художественном решении находится место не только стилизации, естественной и легкой, но и в некоторой степени – стимпанку, чрезвычайно, видимо, близкому сердцу автора.
Конечно, от романа ужасов мы в первую очередь ожидаем именно ужасов. Вызывает ли текст леденящую дрожь?
Способен ли напугать? Если события романа описывают времена давно минувшие и людей, априори никогда не существовавших?
Не волнуйтесь. Автор романа ужасов ни в коем случае не оставит читателя в состоянии стерильной безопасности – он непременно и обязательно посягнет на ваше душевное спокойствие и чувство защищенности…
Из прошлого, как и положено, со страниц книги на нас поглядит непредсказуемое опасное будущее, которое, как учат нас любимые фильмы ужасов, никогда «не предопределено».
Ну и, помимо «скрытой угрозы», присутствующие в тексте элементы триллера, кровавые подробности некоторых событий заставят читателя если не трепетать, то, по крайней мере, не отрываться от чтения, испытывая жгучий интерес и сопереживая героям.
А детективная и любовная линия, наличие мистики и саспенса вкупе с вечными вопросами о душе и смысле человеческого существования способны зацепить воображение и чувства любого читателя.
Если вы сумели полюбить Эраста Петровича Фандорина – почему бы вам не полюбить и Григория Александровича Печорина, тем более, если встреча с ним – это встреча как бы со старым знакомым, только при других, более опасных и трудных обстоятельствах?
Из несомненных достоинств «Фаталиста» – легкий, динамичный стиль повествования, обилие диалогов, двигающих сюжет, занимательность.
Франсиско Гойя сопроводил один из своих рисунков надписью: «Когда разум спит, фантазия в сонных грезах порождает чудовищ…»
«Сон» преподавателя русской литературы — писателя Виктора Глебова — породил ужасного «Фаталиста». Давайте посмотрим, к чему это приведет.
облако тэгов
